Себастьян обвел взглядом пустую залу таверны. Отсюда, со сцены, все было видно, как на ладони. Вокруг никого, кроме служанки, тихонько выставляющей кувшины на стойку…

В школьной комнате, где много лет назад Себастьян самостоятельно учился играть на казенной лютне, было так же пусто. Дни напролет он пропадал там, разучивая простенькие мелодии из потрепанной нотной тетради. Снова и снова метроном отбивал ритм: раз, два, три, четыре, раз, два, три, четыре… Мечтая выступить на школьном фестивале талантов, мальчик старался изо всех сил. Он был счастлив, когда организаторы сделали исключение, допустив к участию столь юного, но старательного кандидата. И ужасно разочарован, когда в разгар выступления на старом школьном инструменте предательски лопнула струна. Старшеклассники смеялись и долго потом подтрунивали над ним. Где-то они сейчас?

Привычным движением музыкант проверил колки, прошелся пальцами по струнам от порожка до подставки. Он знал, что лютня в идеальном порядке.

В таверну зашел усталого вида мужчина. Он махнул служанке и тяжело опустился на лавку. Его лицо было изрезано морщинами, а глаза наполнены печалью.

Себастьян вспомнил утомленное и виноватое выражение лица своего отца, когда тот сообщил сыну, что не сможет оплатить его обучение в музыкальной школе. И собственный радостный смех, когда ответил, что как лучший студент курса он получил щедрую стипендию, которая покроет его обучение до самого выпускного.

Музыкант коснулся струн. Аккорд — и лицо усталого мужчины просветлело, другой — и его потускневшие глаза вспыхнули. Меж тем в таверну зашла женщина с аккуратной стрижкой и явно военной выправкой. «Как она похожа на Киру! Если не считать странную плавность движений», — подумал Себастьян, продолжая играть.

Он только окончил музыкальную школу, когда началась первая война с Тьмой. Отец, каким-то образом сумев наскрести достаточно денег, купил старую лютню и подарил ее Себастьяну. «На удачу, сынок!» — сказал он и помахал на прощание. Их, молодых солдатиков, определили в отряд капитана Киры. Сальные шутки в адрес красавицы-офицера были сведены на нет ее крутым нравом, острым умом и невероятным боевым мастерством. И дисциплиной, конечно: капитан обладала твердым характером и стальной выдержкой. Лишь несколько раз Кира позволила слезе упасть с ее глаз — когда, сидя у костра, слушала чарующую лютню Себастьяна.

Под руководством Киры молодой музыкант превратился в опытного бойца. Себастьян вспомнил день, когда им сообщили, что Кира переведена в Вильхайм, где возглавит стражу леди Октавианы. Ох и шум стоял тогда! Не прошло и года, как солдаты узнали печальную весть об их любимом капитане…

Суровая женщина за столом слегка расслабилась и кивнула лютнисту. В этот момент в таверну ввалилась гурьба румяных парнишек, шумных и веселых. Столы сдвигались, кружки поднимались, а мелодия Себастьяна взлетала и падала, текла бурной рекой и вставала солнцем из-за утреннего тумана…

Туман в то утро был настолько густым, что пальцев вытянутой руки не рассмотреть. Отряд шел на подмогу в Западные горы и вынужден был остановиться на отдых где-то близ Гиблой Мари. Дурное место, но в отряде не было ни одного мага, способного рассеять этот мрак, и двигаться дальше не представлялось возможным. Солдаты занялись своими делами. Кто-то разводил костер, кто-то чистил оружие или сушил одежду. А потом началось странное: туман слегка рассеялся, приоткрыв поляну, и оказалось, что половины солдат на ней уже нет. Те, кто остался, словно бессловесные взбесившиеся звери бросились друг на друга, калеча и убивая. Странная чарующая мелодия звала их куда-то, увлекая в омут безумия. Она звучала и в голове Себастьяна, но как-то по-другому: музыкант оценивал ее, разбивал на ноты, лады… Постепенно музыка потеряла над ним свою магическую власть.

А потом раздались первые крики. Страшные, истошные вопли умирающих людей. Все больше солдат входили в туман, убивая друг друга… Не в силах сбросить с себя пелену наваждения, они рубили сослуживцев, как заклятых врагов. Мелодия разъедала мозг, и даже Себастьян понял, что еще мгновение, и он не сможет противостоять ей. Схватив меч, он погрузился в туман. За его спиной, как всегда, висела его верная лютня. Где враг — не разобрать, где свои — тоже не видно. Кругом белая пелена, призрачная мелодия и предсмертные крики. Музыкант понял, что меч здесь не поможет. Здесь, подумалось ему, уже ничто не поможет.

Себастьян на мгновение прекратил игру. Шум и разговоры среди многочисленных зрителей таверны стихли. Все молча смотрели на сцену, где сидел музыкант.

Себастьян вспомнил, как тогда, во внезапном прозрении, он бросил оружие и схватил любимый инструмент. Он закрыл глаза и играл, играл, играл… Сознание тонуло в буйстве звуков, так же терзающих душу, как руки терзали струны. Две мелодии сцепились в поединке. Перед глазами мелькнула массивная тень, сопровождаемая жутким воем: что-то чудовищное с громким чавканьем поползло прочь в болото. Трясинник! Чары монстра не устояли перед чудесной игрой Себастьяна. Один за другим солдаты, сбрасывая наваждение благодаря его музыке, собирались вокруг него, тесня мглу огнем и клинком.

Трясинник был повержен. Каждый солдат, все еще не веря в свое спасение, старался лично отблагодарить Себастьяна. Для этих грубых людей, искусных только в бою да в разгульных застольях, открылось новое орудие победы: великая сила искусства. Слух о подвиге быстро разлетелся по всему Доминиону.

Лютня плакала и пела в руках мастера. Люди, заполнившие таверну, хлопали, кричали и вставали с мест. Зрители рукоплескали маэстро и невероятной силе музыки в руках непревзойденного мастера. Силе не волшебника, не фокусника, нет! Обычного человека и его многолетней преданности делу. Силе сурового солдата, перенесшего тяготы войны, и сейчас скрывающегося за маской щеголя и всеобщего любимца. Иногда не требуется чуда, чтобы совершить подвиг.

P. S. Женщина с военной выправкой действительно оказалась Кирой. Узнав о судьбе одного из своих бывших подчиненных, она вызвалась лично навестить Себастьяна, поделиться своей историей и пригласить героя вступить в ряды Стражей.